"Среди моря песен, использующих интонационный и гармонический набор, ставший в
самодеятельной песне почти обязательной схемой, песни Клячкина выделяются
нестандартностью решений, композиторской фантазией..."
А. Шнитке, 1966
"Мне нравится четкий, ясный почерк песен Клячкина. Скрытая
нежность ко всему доброму, о чем он пишет. Это, наверно, потому,
что он не может равнодушно идти мимо чужой боли, и потребность помочь человеку в нем
одна из главных потребностей. Мне нравится раздумчивый, почти философский смысл его
песен."
А. Якушева, 1967
"Талантливый самоучка Е. Клячкин проявляет творческую
изобретательность не только в области мелодики. Уже ранние его
песни отличаются хорошим чувством гармонии и формы. Автор сразу
же отступил от некоторой схематичности строфического строения...
В фактуре гитарного аккомпанимента он ищет образное начало..."
Л. Христиансен, 1971
"На высоком уровне работает Женя Клячкин. У него совершенно
своя "гитара", которую не спутаешь ни с кем! Кстати, здесь уже появляется
профессиональное, серьезное отношение к песне."
Ю. Визбор, 1978
"Близки мне многие песни Клячкина каким большим приобретением для
всех была бы пластинка песен Евгения Клячкина!"
Н. Матвеева, 1979
"Песни Е. Клячкина привлекают внимание слушателей и музыкантов-профессионалов.
Уже в ранних песнях он находил интересные музыкально-композиционные решения.
Гитарный аккомпанимент его - не просто аккордовая поддержка мелодии, он индивидуален
в каждой песне. Пленяет мелодическая изобретательность талантливого песенника,
использующего и распевную кантилену, и напевную речитацию, и просто декламацию."
Л. Христиансен, 1980
"Я сторонник самодеятельной песни очень давнишний, еще с
конца 50-х годов, когда появилась такая мощная волна талантливейших людей.
Я никогда не забуду своей первой встречи с творчеством Евгения Клячкина, а потом с
самим Клячкиным. Равного ему по песенному таланту до сих пор нет даже среди
профессиональных композиторов. Как жалко, что тогда не нашлось сил, умения, такта
поддержать этого одаренного композитора."
В. Гаврилин, 1986
Слово Клячкина выросло на ленинградской почве, в той среде, для которой не характерны
эмоциональный нажим, театрализованный жест, монологическая откровенность. Здесь не
принято дерзко открывать америки, заявлять о себе с вызопом или эпатажем. Здесь иная
атмосфера: сдержанность, дистанционность. Дружеские контакты устанавливаются годами.
Новое слово и новый голос встречаются с испытующей настороженностью. Здесь всё сразу
соотноситься с вечными и нетленными культурными ориентирами, с самим строгим обликом
города. И вот в этом городе-тексте, городе-словаре нелегко найти собственное место,
собственное слово.
Клячкин искал его, пристально всматриваясь в конкретные подробности бытия, стараясь
писать не столько "из головы", сколько "с натуры". Он сразу отказался от слова
дидактического, от проповеднической позы. Внимание к жизни - вот что он хотел пробудить
в слушателях и чего постоянно требовал от самого себя. Евгений Клячкин говорил об
авторской песне: "Она претендует на доверие, она обязана его вызывать. И если что-то
не срабатывает, то это брак не только в нашей работе, но и внутри самого человека.
Неточность выражения есть порождение неточности чувства."
И в лучших песнях Клячкина мы видим ту словесную точность, которой обеспечивается
полнота нашего доверия к автору.
Владимир Новиков 1990г.
Мы познакомились в шестидесятых годах. Нас было четверо: Саша
Городницкий, Женя Клячкин, Боря Полоскин и я. Мы были в городе Бресте
от ленинградской делегации. И с тех пор как-то, когда Саша сказал, что
все оценки, причитающиеся ленинградской делегации, бардам
ленинградским, просьба суммировать и судить нас как один единый
ленинградский квартет, с тех пор, видимо, этот Сашин поступок повлиял,
- мы стали дружными.
Была коммуналка на Антоненко, потом был подвал на канале
Грибоедова, потом он переехал на Васильевский остров. Сам он менялся, а
суть... суть его не менялась. Он оставался внутри себя самим собой.
Потом с годами как-то появилась у него раздвоенность: песни писал
сердцем, а жить начал умом.
Я, к сожалению, не был на 60-летии, был на Кавказе, жил на Хижине
на высоте 2500 метров, прислал сюда ему поздравление, оно ему было
зачитано как обычный текст...
Ну и вот, к сожалению, вторая, заочная уже теперь встреча с ним
здесь, сегодня. Я уже говорил, песни он писал сердцем.
Я прошу заранее прощения, может быть, где-то собьюсь по тексту,
дело в том, что песня написана буквально прошедшей ночью, но я должен
это все сказать.
