Над проселками листья - как дорожные знаки, К югу тянутся птицы, и хлеб недожат И лежат под камнями москали и поляки, А евреи - так вовсе нигде не лежат. А евреи по небу серым облачком реют. Их могил не отыщешь, кусая губу: Ведь евреи мудрее, ведь евреи хитрее, - Ближе к Богу пролезли в дымовую трубу.
Опять жиды диктуют, как нам жить.
Из всех щелей полезли по Расее.
Пора, пора по новой их просеять
и желтою звездой отметить: «жид!»
Вон тот, который все привык считать
строчит ли песню или там рассказик, -
пускай-ка прежде паспорт нам покажет.
тогда увидим, стоит ли читать.
Они считают: правда все решит!
Они считают: главное - дать цену.
Так пусть дают! А ну, катись со сцены!
Еврей, который вылез, - это жид.
Романтик: Как будто не конец восьмидесятых,
а только что задушен пятый год.
Разрешено пощупать виноватых,
а тот, кто ищет, - он всегда найдет.
Хор: Да что скрывать - и Ленин был еврей.
На сколько был - на столько ошибался.
А вспомнить, на кого он опирался, -
тут ясно, что влияние кровей.
И если кто-то в чем-то жидоват -
повсюду лезет и во все суется, -
слегка копнуть - и сразу же найдется
прабабка, тетка или старший брат.
Романтик: И лозунг есть - такой для сердца милый,
он массой овладеть всегда готов
И станет он материальной силой:
Спасать Россию - значит бить жидов.
Хор: Жиды, ну сколько нам от вас терпеть!
К труду, в поля! В родном Биробиджане.
А откровений ваших как не ждали,
так и не ждем - ни прежде, ни теперь.
Да, в чем-то Гитлер был неправ тогда!
Но суть он понял: только путь, который
ведет еврея через крематорий, -
единственное средство от жида.
Романтик: Увы, умолкло сладостное пенье!
В тиши рабочих мест сокрылся хор.
Но сохранилась сила впечатленья,
и сердце бьется, бьется в упоенье...
